Бесценный портсигар и исчезающие брюки
Рассказывают, что этот "трюк" корнет Савин проделывал неоднократно в различное время и в разных городах России.
В начале 70-х годов прошлого века весной с вечерним поездом из Петербурга в Москву приехал молодой, красивый офицер в форме одного из гвардейских полков. Лихач доставил приезжего в гостиницу "Националь", где сам хозяин отеля, швейцар и коридорные пришли в восторг от бобров николаевской шинели гостя. Пара прекрасных английских чемоданов и портплед убедили всех в достатке приезжего, особенно когда он потребовал себе лучшую комнату.
Офицер еще в вестибюле предупредил хозяина и прислугу, что ранним утром, в седьмом часу он должен выехать во Владимир, куда следует в свое имение для срочного расчета с рабочими стекольного завода, и просил себя вовремя разбудить.
На рассвете дежурный, после неоднократного стука в номер приезжего, решил зайти в первую комнату и голосом разбудил храпевшего в соседней комнате офицера. Тот, отзевавшись, сонным голосом попросил слугу принести ему портсигар из кармана форменных рейтуз. Коридорный заметался по комнате, но брюк нигде найти не мог. Когда он доложил об этом "его высокоблагородию", оно вспылило, обозвало слугу болваном и пояснило, что брюки лежат на кресле рядом с письменным столом. Увы, и этот адрес оказался бесполезным, брюк в комнате не было.
Совсем рассердившись, офицер вскочил с кровати, вбежал в комнату и здесь пришел в совершеннейшую ярость:
- Как?! Украли брюки?! Там был мой портсигар с монограммами великих князей! Там все документы и 6000 рублей!!!
Испуганный коридорный поспешил вызвать хозяина. Все трое перерыли обе комнаты. Факт оставался фактом, - драгоценные брюки исчезли. Взбешенный офицер кричал, что немедленно сообщит о случившемся губернатору, что он "зарезан", так как неплатеж рабочим грозит остановкой завода, что, наконец, он опаздывает на поезд, а это тоже грозит крахом.
С трудом хозяину гостиницы удалось успокоить гостя, предложив ему около 3000 рублей, имеющихся у него в наличии, и обещал принять все меры к поискам улетучившейся части гардероба. В конце концов офицер воспользовался предложенными хозяином прекрасными, хоть и не военными брюками, взял деньги и укатил на Курский вокзал, обещая вернуться через неделю в "Националь" на обратном пути в Петербург для ликвидации инцидента.
- Эти болваны, - говорил впоследствии Савин, - не скоро хватились, что я мог ведь приехать и без брюк! Под николаевской шинелью все равно одни сапоги и видны...
Владивостокская шкатулка
Наконец, одной из последних хитроумных выдумок графа Тулуз де Лотрека была уже дальневосточная "история со шкатулкой".
Этот случай приводится в том виде, в каком его рассказывал сам корнет Савин:
- В чертовски глупое положение попал я во Владивостоке, - рассказывал он.
- Меня ждали в Харбине, нашелся дурень, согласившийся везти меня с лекциями о моей жизни по Китаю, а выехать туда было просто не на что. Не пропадать же из-за нескольких десяток! Был у меня старый сигарный ящик, знаете, такой, из двух крышек. Когда одну поднимаешь и опускаешь, в открытом желобке появляется вложенная внутрь сигара. Так вот, сидел я в раздумье и играл крышкой ящика, в котором сигар давно уже не было, и пришла мне в голову идея. Уточнил я ее довольно быстро, и через пару часов вместо сигар выползали из ящика бумажку формата кредитки...
Когда китайцы увидели, как вместо положенной в нижний ящик белой бумаги из дыры ползет кредитка - они рты разинули. Ну, конечно, объяснил, что бумагу надо сначала смочить, положить в ящик, ждать 3 часа, чтобы отпечаталась и все такое. Дали мне за эту механику 70 долларов. Сам же заложил я покупателю и первую партию сырой бумаги. Однако, успокоился, поверьте, только далеко за городом возле станции "Океанская", зная, что второго поезда на запад скоро нет, - щуря лукавые глаза, закончил корнет Савин.
Последние годы жизни Савина в Шанхае были совсем печальны и тяжелы. Наряду с не совсем дозволенными способами добычи средств, корнет Савин был широкой натурой, в общении – приятным и необыкновенно интересным собеседником, сорил деньгами, не отказывая в помощи бедным. С кончиной Савина отошел в историю живой "русский авантюрный роман..."